Авторы: Александр Пилипчук, Галина Кубекина
в один раз судье Ивану Бобракову отметили на "медлительность" при рассмотрении дел. Конечно, суд обязан быть скорым, не спорит он, уже глава Брянского областного суда в отставке, но не менее важно, чтобы он был правым, милосердным и одинаковым для всех. Его приговоры суда именовали эталоном правовой грамотности, а самый узнаваемый из них – верховная мера наказания для пособницы оккупантов, известной под именем Тоньки-пулеметчицы.
Иван Бобраков появился в 1923 году в селе Верхняя Гнилуша (сейчас Лозовое) Воронежской области в крестьянской семье, но был у него и предок-адвокат – дедушка, в далеком дореволюционном прошлом мировой судья. школу Бобраков окончил за много дней до нападения Германии на СССР 22 июня 1941 года, а в октябре его призвали в армию. Папа уже был на фронте, о том, что он в феврале 1942-го погиб, сыну домашние не сказали. Жалели, детализирует Бобраков, а потому об потере он определил из письма двоюродного брата с фронта. Сам он сейчас служил на Далёком Востоке в артиллерии. "Многие горели жаждой попасть на советско-германский фронт, – продолжает Бобраков, – но рапорты оставались без удовлетворения, красноармейцам внушали, что Япония – союзница гитлеровской Германии – и может в любую секунду напасть на СССР".
Но события развернулись по-иному: 8 августа 1945 года СССР начал о состоянии войны с Японией, а на следующий день войска СССР, сосредоточенные на границе, перешли в наступление на позиции императорской японской армии. "Соперник оказался хорошо приготовленным не только к вероятному нападению, но и предусмотрел компанию глубоко эшелонированной обороны, умело потребил рельеф местности, все его огневые средства были хорошо пристреляны. Мы несли очень тяжелые потери, в частности от деяний смертников", – говорит Бобраков. В одном из боев он был ранен, но отказался от эвакуации в тыловой госпиталь и, по его выражению, "подлечился в родной батарее".
2 сентября 1945 года Япония капитулировала перед представителями девяти государств, которые были ее соперниками во Второй мировой. А Бобракова за участие в боевых действиях наградили орденом "Нашей войны" II стадии, медалями "За боевые заслуги" и "За победу над Японией". Ему внесли предложение остаться на кадровой службе, но он отказался: из дому приходили письма о заболеваниях матери и деда, на руках коих находились его не достигшие совершеннолетия брат и сестра. В марте 1947-го Бобракова демобилизовали, а по возвращении ему пришлось охранять родных от произвола. В 1941 году его семья после мобилизации двух мужчин была высвобождена от сельхозналога, льгота сохранялась и в послевоенный срок, но должностные лица продолжали требовать его оплаты. Бобраков обратился к районному прокурорскому работнику и добился воссоздания законности.
Работать он начал трактористом на машинно-тракторной станции, а январь 1949 года в состоянии переломным в биографии Бобракова: односельчане выбрали его участником правления, а затем – помощником председателя колхоза. Управлял он и партийную ячейку в хозяйстве. Но Бобраков уже бесповоротно решил стать адвокатом и летом 1950 года убыл в Москву, рассчитывая поступить в один из московских юрвузов.
"Может совладать с громадным объемом работы"
Но слушателем двухгодичной Столичной правовой школы, готовившей кадры со средним особым образованием для судов, МВД и юстиции, Бобраков стал только в сентябре 1952-го. По приезде в столицу он получил работу плотником, собираясь учиться заочно, но его, как коммуниста, скоро нацелили на работу в столичную полицию.В 1954 году Бобраков пробежал практику в Волоконовском районном суде Белгородской области, а затем в Белгородском областном суде, после чего его зачислили в запас кандидатов на судейскую должность. Но выжидание вакансии затягивалось, пришлось искать работу, и Бобраков, параллельно обучавшийся во Всесоюзном правовом заочном университете (сейчас Столичный государственный правовой институт им. Кутафина), опять оказался в ОВД . Ему присвоили звание "младший лейтенант полиции" и избрали старшим оперуполномоченным угрозыска линейного отдела Столичной окружной железной дороги. В память о тех годах в домашнем архиве Бобракова сохранилась почетная грамота за обеспечение правопорядка на протяжении VI Международного фестиваля молодежи и студентов, проходившего в столице летом 1957 года. А в декабре того же года в СССР должны были состояться выборы народных судей, и Бобракову, уже окончившему к тому времени ВЮЗИ, поступило из Министерства Юстиции РСФСР предложение баллотироваться на пост судьи Гордеевского районного суда Брянской области. В условиях безальтернативных выборов это было равносильно избранию, и на пять лет односоставный районный нарсуд стал местом работы Бобракова.
"Дела рассматриваются в большей части своем в срок, шепетильно производится предварительная судебная подготовка по гражданским делам, – так характеризуется его труд в характеристике, составленной в Брянском областном суде незадолго до истечения трехлетнего периода полномочий Бобракова в 1960 году. – Большинство уголовных и судебных дел рассматривается верно, с соблюдением установленных законодательством требований". Из 23 оспоренных приговоров суда аннулировано лишь два, по гражданским делам – лишь одно решение, свидетельствует этот документ. Подчёркивалось в нем кроме того умение Бобракова "собираться работу суда и контролировать технических сотрудников и судебного исполнителя", и его важное отношение к профилактике преступности и формированию правосознания, что в советское время входило в обязательства судей. В документе особо отмечалось, что в 1960 году обком профсоюзов наградил Бобракова почетной грамотой за распространение юридических познаний в трудовых коллективах.
"По своей подготовке, политическим и деловым качествам тов. Бобраков работу народного суда в полной мере снабжает и может совладать с громадным объемом работы" – таков общий вывод характеристики, утвержденной главой Брянского областного суда Иваном Лобановским. А в слова о "большем объеме" он вкладывал, как выяснилось потом, в полной мере определённое содержание. В те годы судьи имели возможность не иметь высшего правового образования, а Бобракова, получившего его, Лобановский пересматривал как потенциального кандидата на пост участника облсуда.
"По-моему, эти документы и по сей день можно считать эталоном правовой грамотности"
12 февраля 1963 года сессия Брянского облсовета выбрала Бобракова на эту должность и он начал работату в комиссии по уголовным делам. "В те годы облсуд занимал помещение на втором этаже пожарной части, – вспоминает шестидесятые Бобраков. – В то время как актовый зал пожарных был свободен от партийных, профсоюзных и других собраний, его потребили в качестве зала для совещаний судебных. Много дел рассматривалось в районах, по месту осуществления правонарушений, куда судьи часто выезжали на одной повозке с прокурорским работником и обвиняемым. Выездные совещания по в наивысшей степени громким делам проходили в помещениях дворцов культуры, актовых залах учреждений и компаний".Бобракова удачно пробежал практику в Верховном суде РСФСР, но в 1968 году в обзорной справке о его практике судов наровне с позитивными оценками появилась такая запись: "Недостатком в работе является медлительность при разбирательстве дел в судебных совещаниях". Конечно, суд обязан быть скорым, соглашается вообще говоря с давним замечанием судья в отставке, но не менее важно, чтобы он был правым, милосердным и одинаковым для всех, о чем не подзабывали российские адвокаты, приступая в 1864 году к судебной реформе.
В полной мере быть может, эта "медлительность" и не была недостатком. "Я обратила всеобщее пристальное внимание на исключительную отточенность приговоров суда и других документов, которые готовил Иван Михайлович Бобраков. По-моему, эти документы и по сей день можно считать эталоном правовой грамотности, стилистики и лаконичности. На всех совещаниях президиума суда Иван Михайлович акцентировал, что судья "ни при каких обстоятельствах не должен спешить и нервничать", все в его
Читайте также полезную статью на тему работа юрист. Это может оказаться небезынтересно.
Комментариев нет:
Отправить комментарий